Виктор Цой — правила жизни
Важно быть не кем-то, а только самим собой. Пусть для кого-то странным, смешным, неприемлемым, а для кого-то замечательным, но только собой.
В детстве меня дразнили «японцем», и я очень обижался. Сейчас мне в голову не придет выяснять, кто по национальности мои друзья. Есть среди них русские, украинцы, евреи, армяне… Но это не мешает нам общаться. Я думаю, вести такой учет просто глупо. Люди не делятся на хороших немцев и плохих французов.
Люблю все, что сделано руками. Наверное, потому что сам кое-что могу. Я по образованию краснодеревщик. Дерево люблю. И все, что с ним связано: листья, кору, корни…
Я никогда не шел тяжело, занимался только тем, что нравилось. И был вполне доволен этим. Никогда не старался добиться успеха любой ценой.
Очень в армию не хотелось. Как-то не вовремя это было. И настроение не то… В психушке было веселее.
«Асса»… Нормальный фильм. Весело было работать – хорошая компания подобралась. Он мог быть еще лучше, если бы был покороче. На мой взгляд, он затянут. Движения не хватает.
Мне нравится «Игла». Она мне по-человечески ближе, понятнее. Я там не играю. Веду себя так, как в жизни. И слов минимум. В общем, все как в жизни.
Музыка должна охватывать все: она должна, когда надо, смешить, когда надо – веселить, а когда надо – заставлять думать. «Когда твоя девушка больна» – в ней есть шутка и самые простые рифмы типа «кино – вино» – и больше ничего. Музыка не должна только призывать идти громить Зимний дворец. Ее должны слушать.
Музыкантами НЕ обязательно рождаются, ими зачастую становятся, а вот единомышленников посылает в подарок Господь Бог.
Первый альбом «45» был записан на обычном четырехдорожечном «Тембре», а «Восьмиклассница» даже на «девятой» скорости, забыли переключить, но получилось классно!
Для настоящего музыканта обстоятельства внешней жизни не имеют почти никакого значения. Ему для того чтобы что-то делать, нужен инструмент и больше ничего. В Ленинграде рок делают герои, в Москве – шуты.
Я не создаю образ, просто выхожу на сцену и пою. Я сам – образ.
Нет, я не публицист. Скорее всего – лирик, хотя…
Поймите, я не пишу лозунгов. Единственное, что мне хотелось и хочется – чтобы люди больше чувствовали себя свободными от обстоятельств, чтобы человек сохранял скорее себя, нежели какой-то внешний комфорт.
Меня интересует социологический феномен «Ласкового мая». Можно сколько угодно спорить до хрипоты по поводу отсутствия у почитателей «Мая» хорошего вкуса, но лично меня, например, лет в двенадцать или четырнадцать их песни наверняка бы тронули. Кроме того, если вещь популярна, в ней, по-моему, уже что-то есть.
Ребенком, помнится, слушал все подряд. Больше, конечно, обращал внимание на красивые мелодии в исполнении Кристалинской, Кобзона, «Веселых ребят». Взрослым слушаю всякую музыку. Только вот джаз, как ни странно, почти не воспринимаю.
К хит-парадам отношусь скептически.
Крики – немножечко диковато, аплодисменты – слишком официально, а вот цветы, пожалуй, в самый раз. Им я всегда радуюсь, как ребенок.
Мне предлагали спеть пару вещей на английском. Пробовал. Не понравилось.
Может наступить момент, когда я почувствую, что мне остается только повторяться. Я перестану этим заниматься и считаю, что это не предательство, а, наоборот, честный уход со сцены.
Главное для меня – сохранить внутреннюю свободу.
Я не герой.
Ночь для меня – особое время суток, когда исчезают все отвлекающие факторы. Ночь наполняет меня ощущением мистики… Дает чувство романтики.
Часто ли я вру? Очень часто, честно говоря.
Если человек делает так, как я бы не сделал, все равно я не могу сказать, что он не прав, предатель… Каждый сам творит свою биографию.
Я с юмором отношусь к популярности. Это вещь случайная.
В людях ценю индивидуальность.
Противоречивый ли я человек? Нет, я совершенно монолитный.
Уши привыкают к стандартам. Увы.
Лучше больше, чем меньше.
Моя душа – в моих песнях.
Источник: esquire.kz
